Вопрос пенсионной системы в России, затрагиваемый сегодня всеми кандидатами в президенты, – это не столько вопрос ее организации. Это вопрос своего рода политической и государственной философии, выбор между «распределительной» и «накопительной» системами. Это вопрос и о том, чью обязанность в обеспечении достойной жизни человека в старости мы видим – самого этого человека или общества, в котором он живет.

Т. е., на самом деле, с одной стороны, это вопрос о том, считаем ли мы, что гражданин имеет право на обеспечение в старости просто потому, что он – член данного общества и человек, или мы полагаем, что изначально у него такого права нет, что это – вообще не право, а нечто, что он должен заработать, т. е. товар, который нужно купить.

С другой стороны, это вопрос о том, рассматриваем ли мы некий преклонный возраст человека как время, когда человек должен доживать, ожидая смерти, либо как время «заслуженного отдыха», когда, выполнив свои обязанности перед обществом, человек может посвятить свое время даже не то чтобы себе лично, а просто осмыслению жизни, когда у него появляется возможность сделать то, что он не успел сделать, посвящая себя работе.

В СССР пенсионная система, как известно, была «распределительной». Т. е. не работник откладывал себе деньги на старость, а государство и общество брали на себя ответственность за обеспечение его старости. И к 1980-м гг. пенсии, как правило, составляли от 70 руб. (по сегодняшним меркам – порядка 14 000 руб.) до 130 руб. (примерно 26 000 руб. сегодня). Потом наступили 90-е годы. Что было с пенсиями и накопленными на старость сбережениями самих граждан, тоже все помнят. «Она утонула», как говорил в другой, правда, но чем-то похожей ситуации один очень известный политический деятель. В 90-е было объявлено, что денег у государства на пенсии нет. Поэтому сначала их просто не платили, а потом, раз решили, что денег все равно нет, решили изъять их (деньги) у самих граждан. По крайней мере, у отдельной части граждан. Т. е. нынешним пенсионерам, в конце концов, все же как-то платят пенсию за счет государства, а вот будущих пенсионеров и их работодателей обязали самих откладывать на старость – путем отчислений в Пенсионный фонд, а также возможности самостоятельно пополнять накопительную часть своей пенсии, к чему будущих пенсионеров призывает государство.

Что получилось, тоже понятно: из нищеты стариков все же вытянули (у кого-то из классиков было разграничение «благородной бедности» и «ужасающей нищеты»), но до советского уровня не дотянули и наполовину. А Пенсионный фонд – как будто бы в постоянном «минусе».

И что тогда делать сегодня?

Кто-то предлагает повысить пенсионный возраст. В частности, апологетом этой идеи является бывший министр финансов Кудрин. Чтобы, видимо, платить можно было меньшему числу пенсионеров, а накопить – больше. Кто-то предлагает увеличить накопительные платежи.

Но дело в том, что сама накопительная система к праву на пенсионное обеспечение по старости вообще отношения не имеет. При чем тут гарантированное пенсионное обеспечение, о котором пишет Конституция («В Российской Федерации… обеспечивается государственная поддержка… пожилых граждан… устанавливаются государственные пенсии…»)? Поддержка и пенсии – это не накопление гражданином сбережений. Государство должно поддерживать пенсионеров («Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека»), а не швырять им унизительные подачки.

Если государство принуждает человека откладывать деньги себе на старость – это не гарантия обеспеченной старости, а принуждение к сокращению текущего потребления ради нормальной (может быть) жизни в будущем. Накопить деньги «на старость» человек может и без государства, особенно если оно не будет ему мешать, устраивая перестройки, реформы, либерализации цен, инфляцию, конфискационные деноминации и дефолты. Если есть что копить. А если нет, то человек ничего не накопит и будучи принуждаемым государством.

Гарантия пенсионного обеспечения – это именно гарантия его за счет общественных, в нашем случае – государственных средств. Государство и общество (в идеале) выплачивают пенсию не в качестве подачки и не из накопленных средств того, кому их выплачивают. Пенсии – это элемент договорных отношений в обществе. Преклонный возраст потому и преклонный, что перед ним преклоняются и платят человеку просто за то, что он жив, хотя всю жизнь проработал. И главное – платят потому, что у человека, повторяю, должно быть время подумать и осмыслить все, что было в его жизни. И поделиться опытом. И помочь детям в воспитании их детей, передав им доброту и опыт, чего сами родители еще не могут передать как в силу того, что основное время посвящают работе, так и в силу того, что этого опыта еще не имеют.

А чтобы выполнить эту функцию передачи опыта молодым, человек на пенсии должен как минимум выглядеть достойно. Он с неизбежностью становится для внуков неким примером. Глядя на дедушку или бабушку, внук делает вывод, каким быть ему самому. Если ребенок видит перед собой бедного, а то и нищего человека, у которого нет ничего, либо есть, в лучшем случае, лишь старая одежда, дешевая еда и неухоженный внешний вид, а сам этот человек проводит время лишь во дворе на лавочке или в поликлинике, больнице или собесе, а то и роется по помойкам, то ребенок прежде всего делает вывод, что жить так, как жил этот пенсионер, глупо. А если этот старый бедолага скажет внуку: «Я честно прожил свою жизнь, работал на благо страны и никогда не воровал», то вывод внука будет еще проще и категоричнее: жить честно ни в коем случае не надо, думать нужно не о стране, а исключительно о себе, и по возможности следует больше воровать, чтобы не выглядеть в старости так, как выглядит его дед. Возможен, наконец, и еще более радикальный вывод (при наличии любви к деду): «Как омерзительны этот мир и это общество, в котором мой дед превращен в нищего. Если я не хочу стать таким же нищим, я должен взорвать, уничтожить эту проклятую систему». Как говорится, «кровью народов залитые троны кровью мы наших врагов обагрим»...

Второй вывод, безусловно, достойнее и благороднее. Если наше общество ставит перед собой задачу воспитать побольше революционеров, оно сегодня на верном пути. Если, конечно, оно в итоге не воспитает больше воров, нежели революционеров.

Не говоря о самих по себе вопросах гуманности (под старость освободить человека от добывания себе пропитания, дать пожить без спешки, подумать о жизни, искусстве, книгах и всем прекрасном, о чем можно подумать и что можно впитать в этом состоянии), понятно, что и с точки зрения собственного самосохранения общество должно оплатить старость честно работавшему на общее благо человеку – не только из чувства справедливости, но и для того, чтобы из его внука тоже получился честный человек, готовый служить общему благу, а не только себе. Чтобы, слушая слова о честно прожитой жизни, внук видел перед собой солидного, достойного и респектабельного человека, глядя на которого, сказал бы: «Я хочу быть таким же, как он. В каком же справедливом обществе и прекрасном мире я родился и живу, если такой замечательный человек, как мой дед, честно работавший всю жизнь, оставив работу, может жить такой достойной жизнью! И если кто-то покусится на этот мой мир и мою страну – хоть «коричневый», хоть «оранжевый», хоть зеленый, – я остановлю его, пусть даже ценой своей жизни!».

Пенсионер для подростка должен быть примером для подражания, и уже только ради этого государство должно обеспечить пенсионеру достойную жизнь. Понятно, что при этом оно никуда не уйдет от учета его трудового вклада. Но в целом, выплачивая пенсию, государство должно обеспечивать человеку не «потребление», не «доживание до смерти», а насыщенную и интересную жизнь в достатке. Под этим в первую очередь подразумеваются возможность незатруднительного передвижения по городу и стране, достойные питание и одежда, комфортное жилье, возможность посещать заведения культуры и места отдыха, возможность не просить помощи у детей и внуков, а самому, если потребуется, оказывать им помощь.

Мы привыкли думать, что пенсия по определению должна быть меньше предыдущего заработка. Эксперты спорят лишь о том, какую часть от заработка должна составлять пенсия. На самом деле заработок, конечно, должен влиять на размер пенсии, но пенсия может быть и больше его. По крайней мере, такая возможность не должна быть исключена.

Пенсия должна быть такова, чтобы старость человек провел полезно и для себя, и для общества, дыша полной грудью. Он должен иметь возможность без выкраивания денег пойти в театр, не говоря о музее. Должен иметь возможность пригласить детей в ресторан. Должен иметь возможность после музея или ресторана не мучительно трястись в городском транспорте, забывая о впечатлении, которое произвело посещение музея или театра, а взять такси и спокойно доехать до дома, по дороге завезя детей или внуков к ним домой. Должен иметь возможность на Новый год, в день рождения, а иногда и просто так сделать внуку хороший подарок, который внук запомнит надолго, а лучше, если навсегда. И это – не только вопрос справедливости: это – вопрос здоровой атмосферы в обществе и устойчивости государства. И за это общество и государство должны платить.

Хотя возникает естественный вопрос: откуда брать деньги? Пенсия, которой хватит хотя бы на описанное выше, должна составлять как минимум $2500. Во много раз больше, чем сегодня.

А откуда вообще берутся деньги? Их зарабатывают. И раз их должно платить государство, оно должно их и заработать. Для общества. Для его членов. Не собирать в виде налогов – это другое. Не выручать, продавая нефть и газ за границу. А заработать. По старой формуле – «деньги1-товар-деньги2». Государство должно зарабатывать деньги путем производства и в результате производства прибавочной стоимости. Для этого в первую очередь государство должно быть не «ночным сторожем», а организатором производства.